“Нива” №5, год 1870-й. Политическое обозрение.
Начало 1870 года ознаменовалось в Европе великим событием, отодвинувшим на второй план все другие политические явления. Император Наполеон III, в продолжение двадцати лет неограниченно распоряжавшийся судьбами Франции, вдруг добровольно отказался от личной власти, и передал правление конституционному министерству. Давно уже общественное мнение требовало этой перемены, «этого довершения здания» (conronnementdel’edifice) неоднократно обещанного французскому народу. Вся европейская печать выразила свое одобрение этому великому акту повелителя Франции, хота весьма различно обсуждались причины, побудившие его к такой перемене. Поднялись толки, что энергия его ослабла, что лета и болезни не дозволяютему заниматься по прежнему делами государства, что перемена правления былаединственным средством упрочить будущность его династии… Все это до некоторой степени может быть и справедливо, но факт остается фактом: Наполеон III восстановил парламентарное правление и поручил составить министерство г. Эмилю Олливье, предоставив ему полную свободу назначить себе товарищей, каких он заблагорассудит, лишь бы новый кабинет имел на своей стороне большинство законодательного корпуса. Поручение было не легкое, в виду партий, на которые разделялся законодательный корпус; но г. Олливье успел согласить между собою две самые многочисленные из этих партий: правый и левый центры — и составить министерство, заслужившее общее одобренье страны. Имена новых министров и их прошедшее свидетельствуют о твердой решимости императора Наполеона совершенно изменить свою внутреннюю политику: все они (за исключением военного министра, генерала Лебефа, и морского, адмирала Риго-де-Женульи, которые входили в состав прежнего кабинета) принадлежали некогда в оппозиции и даже были личными врагами императора. Таков например граф Дарю, министр иностранных дел, которыйпосле государственного переворота 2-го декабря, председал в историческом собрании представителей в мерии 10-го округа и предложил предать суду президента республики, принца Лудовика Наполеона, за что и провел некоторое время в заточении в. Венсенне. Той же участи и потому же поводу подвергся и маркиз де-Талуэ, нынешний министр публичных работ. Прочие члены нового кабинета, г. Шевандье-де-Вальдром, министр внутренних дел, г. Бюффе, министр финансов, г. Сегри, министр народного просвещения, и г. Луве, министр торговли и земледелия, принадлежали к оппозиции, но они пользовались уважением палаты и страны, как люди честные и дельные. Себе г. Олливье взял портфель юстиции, а другу своему, г. Морису Ришару, предоставил министерство изящных искусств, образованное из департамента, входившего прежде в состав министерства императорского двора; во главе последнего остался по прежнему престарелый маршал Вальян.
Либеральная программа нового кабинета и первые эаявления его по предметам, внутренней и иностранной политики, в законодательном корпусе и в сенате, вызвали общее одобрение публики и печати. Недовольны были только крайняя правая сторона, органом коей служит газета «Pays», и крайняя левая или так называемые непримиримые, представители коей в печати: «Reveil», «Rappel»,«Reforme» и выходящая с 18 января под редакцией г. Рошфора «Marseillaise». Первая была недовольна потому, что ей тяжело было расстаться с личным правлением, которое она постоянно выставляла панацеей против всяческих зол. Непримиримые же — потому, что никакое правительство, как бы оно ни было либерально, не удовлетворило бы их — уже потому, что оно правительство, а им нужны революции и беспорядки, и своею задачей они поставили нападение на царствующую династию; правда, дикие выходки и оскорбления, — которые в продолжение нескольких месяцев, благодаря терпимости императорского правительства, дозволяласебе непримиримая печать,— произвели спасительную peaкцию в умах, и подняли популярность наполеонской династии, значительно ослабевшую в последнее время. Во всяком случае, на стороне нового кабинета было громадное большинство нации, ибо революционный элемент, существующий еще в Париже и некоторых больших городах, становится все слабее по мере развития промышленности и благосостояния, для сохранения которых необходимо спокойный и прочный порядок вещей. Тем не менее, либеральному министерству на первых же порах предстояли тяжкие испытания, но оно вышло из них с честью и доказало, что обладает энергией и предусмотрительностью, необходимыми в затруднительных обстоятельствах. Испытаниями этими было дело принца Петра Бонапарта и стачка рабочих в Крезо.
Принц Петр Бонапарт, третий сын Люциана Бонапарта, носившего по своему владению в Италииназвание князя Капино, родился в 1815 году — и всю молодость свою провел в разных приключениях в Европе и в Америке, где постоянно отличался своим буйным характером, и даже некоторое время провел в заключении в крепости св. Ангела в Риме. В 1848 году он возвратился во Францию, где, благодаря своему имени, получил место баталионного командира в армии и потом и бран был в законодательное coбpaниeдепутатом от Корсики. Нарушение дисциплины въ Алжирии, куда он отправлен был с полком, и буйство в самой палате были причинами удаления его в частную жизнь, из которой он уже не выходил, несмотря на близкое, родство свое с императором Наполеоном. С Тюльерийским двором он не имел почти никаких сношений, проживал большею частию в Корсике, потом в Бельгии, а последнее время поселился он в Париже в улице Отёль, где и произошла катастрофа, взволновавшая Париж и всю Францию. 10-го января к принцу явились секунданты от г. Паскаля Груссе , сотрудника «Marseillaise», г.г. Виктор Нуар и Ульрик-де-Фонвьель; что происходило при этом свидании — сказать невозможно (единственные свидетели этой сцены, принц Петр Бонапарт и г. де-Фоньвель показывают о ней различно), но оно кончилось тем, что принц Петр Бонапарт убил г. Виктора Нуара выстрелом из револьвера.
Г. Олливье, в качестве министра юстиции, тотчас отдал предписание арестовать принца, но тот предупредил это распоряжение, явившись лично в Консьержери, где находится и в настоящую минуту. К следствию приступлено было немедленно, и, на основании закона, наряжен верховный суд для рассмотрения этого дела, так-как принц принадлежит к семейству императора. Похороны убитого Виктора Нуара подали повод к демонстрации, которая не имела никаких последствий, благодаря предусмотрительности правительства. Г. Рошфор в своей газете печатал приглашения к парижскому населению явиться на эти похороны, и вместе ругательные статьи против императора и erо семейства. Но министр, внутренних дел, г. Шевандье-де-Вальдром, принял все меры предосторожности, сосредоточил, войска в Париже, и сами зачинщики демонстранты отказались от намерения своего провезти труп Виктора Нуара по улицам Парижа и отвезли его прямо из его жилища на кладбище Нёльи. Народу, большею частью блузников, собралось несколько сот тысяч, но все дело ограничилось возгласами: «да здравствует республика! да здравствует Рошфор!» и пением Марсельезы. На пути к кладбищу процессия не встретила ни одного городского сержанта; но когда на обратном пути оттуда толпа направилась к законодательному корпусу, то около дворца промышленности министр внутренних дел двинул на нее отряд кавалерии, — и толпа тотчас же рассеялась, так что дело окончилось без малейшего кровопролития, которое вызвать желали революционеры. К вечеру того же дня (13-го января) порядок был восстановлен. Он не был нарушен и тогда, когда правительство потребовало от палаты разрешения предать суду г. Рошфора (так как г. Рошфор—депутат, то без разрешения палаты его нельзя было предать суду) за оскорбление императора и за воззвание к вооруженному мятежу, — когда палата разрешила это преследование,—и даже когда состоялся приговор, исправительного трибунала, присудившийг. Рошфора к шестимесячному тюремному заключению и к штрафу в 3,000 фр.
Не менее энергии выказало правительство и во время стачки рабочих в Крезо. Крезо есть местность в департаменте Соны и Луары, с населением около 24,000 душ, где находятся самые обширные во всей Франции железные заводы, состоящиепод управлением г. Шнейдера, президента законодательного корпуса, который неутомимою заботливостью довел это заведение до совершенства и вместе с тем доставил благосостояние рабочим, число коих простиралось до 11,000 и которые постоянно отличались трудолюбием и спокойным характером. В этой-то местности, от причин чисто случайных, 19-го января организовалась стачка. Г. Шнейдер тотчас же поспешил на место, и тогда же по распоряжении правительства в Крезо двинуто было войско в числе 3,500 человек; быстрота, с которою действовало правительство, предупредила все столкновения, — а так как недовольные составляли меньшинство, то работы возобновились 21-го; а 24-го все пришло в порядок.
Относительно иностранной политики, новый французскийкабинет, в программе своей дал самое успокоительное обещание — не вмешиваться во внутренние дела других государств; правило это он применить и к Римскому собору. В начале, клерикальный тенденции некоторых министров возбуждали сомнения в либеральной печати; но заявление графа Дарю в сенате и нота, отправленная им к французскому послу при папском дворе графу де-Банвилю, где он ясно высказался в пользу невмешательства в дела Римского собора, успокоилиобщественное мнение.
Заседания этого собора, открывшегося 8-го декабря прошедшего года, до сих пор сохраняются в тайне, и этутайну обязались соблюдать все участвующие в нем прелаты. Вот почему все известия о совещаниях, происходящих в базилике св. Петра, ограничиваются одними слухами. Достоверно только одно, что римскую курию, всего более занимает возведение в догмат папской непогрешимости, для чего собственно и созван был собор. Но Пий IX до сих пор не решается предложить этот вопрос на обсуждение собора, в виду явного нерасположения к нему многих французских епископов (и в том числе монсиньора Дюпанлу, епископа Орлеанского, пользующегося большим влиянием во Франции), также немецких и восточных; правда, папа уверен в большинстве голосов, но прения на соборе по этому предмету могут вызвать заявления, неприятные для папской власти. По всем этим соображениям римская куриярешилась действовать путем postulatum. Двадцать епископов подписали акт о признании догматом папской непогрешимости и передали его своим товарищам, чтобы они также приложили к нему свою подпись. Этот документ ходить теперь между отцами собора, но сколько подписей он имеет — сказать трудно, так как газеты сообщают об зтом самые противоречивые известия. Клерикальная «Univers» утверждает, что до 500 прелатов (общее число отцов собора 750) уже, подписали означенный документ, но показания её едва-ли вероятно, ибо другие газеты сокращают это число на половину. Вообще, европейские правительства относятся к Римскому собору с полнейшим равнодушием — и даже итальянское, которое не препятствовало своим епископам отправиться в Рим, но объявило, что не считает решениясобора для себя обязательными, если они будут противоречить законам государства. В политической жизни итальянского королевстване произошло в последнее время ничего замечательного — и даже финансовый вопрос, самый жизненный для него, замолк до времени, так как заседания палаты отсрочены до 7-го марта.
Испания остается до сих пор в переходном состоянии — и вот уже полтора года не может приискать себе короля. Все кандидаты, которых имели в виду различные партии: король дон-Люис португальский, отец его —дон-Фернандо, герцог Аостский, второй сын короля Виктора-Эммануила, и герцог Фома Генуэзский, племянник его, отказались от предложенной им испанской короны, так что теперь единственным серьезным кандидатом остается герцог Монпансье, которого поддерживает один из влиятельных членов правительства, адмирал Топете. Многие полагают, что маршал Прим, в руках которого сосредоточивается вся власть (регент маршал Серрано хотя и пользуется титулом высочества и носит название главы государства, но в правительстве имеет весьма мало значения), мечтает о диктатуре и не желает вовсе избрания короля; впрочем, взаседании кортесов 24-го января он горячо возражал республиканцу г. Кастеляру, предложившему устранение от престола всех Бурбонов, и предложение это было отвергнуто.
В Англии, в ожидании открытия парламента 8-го февраля, общественное внимание сосредоточивается на положении Ирландии и на других предметах, которым должна быть посвящена будущая сессия. Королева пока пребывает в Осборне, на острове Вайте, и в последнее время страдала сильною невралгией. Она, как слышно, возвратится в Виндзор не ранее 13-го февраля и следовательно и на ceй раз не откроет лично парламента. О плане министерства г. Гладстона для решения вопроса о поземельных отношениях ирландских фермеров к их землевладельцам, пока еще ничего подозрительного неизвестно. Члены правительства, коим приходилось говорить речи к своим избирателям, как-то лорд Кларендон, маркиз Гартингтон, и в последнее время гг. Джон Брайт и Стансфельд, были крайне осторожны относительно этого пункта и не высказали даже, никаких намеков. Достоверно только, что между всеми министрами, вопреки разным толкам,господствует полное согласие и что программа их должна уже быть готова. Кроме ирландского вопроса, как можно судить из речи г. Стансфельда, правительство предполагает обратить внимание парламента на меры об элементарном образовании, о реформе акцизных патентов и о введении баллотировки привыборах. Страшная нищета, от которой страдают некоторые кварталы Лондона, подала мысль, что лучшим средством для её облегчения может быть эмиграция, и, на бывшем для обсуждения этого вопроса митинге в Лондоне, решено просить для сей цели пособия от правительства в обширных размерах. Сомнительно, впрочем, чтобы последнее согласилось на действительное пособие эмиграции средствами казны, так как оно в нынешнем году предполагает еще более, чем в прошедшем, произвести сбережение в государственных расходах.
В Германии, как в государствах северного союза, так и в южных, не принадлежащих к оному, заседают сеймы, занимающееся местными делами. Весь интерес сосредоточивается на Пруссии, которая, верная своейцели объединения, или, правильнее, пруссификации Германии,сделала еще шаг на этом пути. Берлинский кабинет предложил всем, государствам. Германии упразднить их миссии при иностранных дворах и сосредоточить в руках прусских, агентов все дипломатическое представительство Германии.Отныне прусские посланники принимают название посланников Северо-Германского Союза и служат представителями при иностранных дворах одновременно всеми государствами Германии, что ставит последниееще в большую зависимость от Пруссии.
Новый год застал Австрию в самом разгаре тревожного министерского кризиса; возникнув в конце 1869 года вследствие разногласия воззрений членов министерства на вопросы внутренней политики, кризис получил, весьма важное значение. В борьбе большинства министерств сболее либеральным меньшинством (министры граф Тааффе, Бергер и Потоцкий) отразилась давняя борьба двух враждебных государственных принципов: централизма и федерализма. По желанию императора Франца-Иосифа обе стороны изложили свою программу в особых пространных меморандумах. Большинство с несокрушимым упорством не допускает и мысли об уклонении от старой системы, высказывается против соглашения с национальностями, считает возможным лишь мелкие, частные уступки и требует прежде всего энергических репрессивных мер. Меньшинство, подвергая беспощадной критике действия своих противников и порицая их программу, стоит за умеренность во внутренней политике, за расширение самостоятельности областей, замиролюбивое соглашение с оппозициею, за изменение избирательного порядка и за созыв новой имперской думы (рейхсрата) на новых, более справедливых началах. Колебания кризиса то в ту, то в другую сторону завершились принятием отставки меньшинства и поручением, данным императором министру Пленеру составить новый кабинет. Последние известия австрийских газет сообщили, что поручение это уже исполнено и что новый кабинет стал истинным представителем централистического направления. Все большинство прежнего министерства осталось в новом, и к нему примкнул генерал Вагнер, удаленный незадолго перед этим из Далмации, где возбудил всеобщее неудовольствие своими пристрастными действиями и был одним из виновников восстания; затем креатура министра Искры, некто Банганс, еще недавно управитель одного княжеского имения в Чexии, полная политическая бездарность, и наконец Штремайер, доселе неизвестный ничем в политическом отношении. – Торжество противников соглашения повело за собой раздражение национальной оппозиции; во время прений в нижней палате, по поводу адреса в ответ на тронную речь, польские, словенские, тирольские и русские депутаты резко порицали правительство; обиженные докладчиком адресной комиссии, обвинявшим их в измене отечеству, депутаты от немецкого Тироля сложили с себя полномочия и вышли из думы. Есть основание полагать, что словенские и польские депутаты последуют вскоре этому примеру и имперская дума станет учреждением невозможным, состоя в виду многоплеменного состава империи из одних лишь немецких депутатов. Восстание в Которе (Каттаро) можно считать оконченным, благодаря перемене тактики австрийских властей; вновь назначенный начальником войск в Далмации, генерал Радичь, съумел склонить инсургентов к покорности, выхлопотал им амнистию и некоторые льготы. — Отношения Австрии к Пруссии повидимому улучшаются; очевидным признаком того была поездка эрцгерцога Карла-Лудовика в Берлин, имевшая целью отблагодарить наследного принца прусского за посещение им Вены во время его путешествия на Восток. Эрцгерцог был принят в Берлине весьма радушно, и в честь ему даны были торжественные банкеты, представления и концерты.— В последнее время пущен слух о попытках к еще более тесному сближению Австрии с Франциею и о проекте брачного союза французского императорского принца с эрцгерцогиню Жизелью, дочерью императора Франца-Иосифа.
Положение Турции далеко не удовлетворительно; столкновение ее с Египтом казалось оконченным, после согласия хедива выдать султану панцирные суда, заказанные во Франции, и игольчатые ружья, закупленные для его армии. Но выдача судов и оружия, за которые султан должен заплатить, как говорят, 12 миллионов фунт. стерл. (сумма огромная при расстроенных финансах Typции) нисколько не заставила хедива отречься от своих планов. По словам аугсбургской «AllgemeineZeitung», последний заказал в Америке два монитора и продолжает свои вооружения. Порта, по уверению константинопольского корреспондента той-же газеты, также вооружается и предписала всем редифам быть на готове. Между тем получаются известия о частных восстаниях в Албании и Фессалии и о всеобщем недовольстве в славянских областях империи. Приводя эти известия из Typции, французская официозная газета «France», принадлежащая к числу самых серьезных органов печати, говорит в № своем от 31-го января, что одной искры достаточно для взрыва и для разрушения Турецкой империи. В заключение нелишним считаем обратить внимание читателей на телеграмму из Петербурга от 27-го января, напечатанную и в другой французской газете «Parlement», где говорится, что между державами идут деятельные сношения для энергического заявления Порте, что сосредоточение её войск на черногорской границе грозит опасностью европейскому миру.
В Греции в начале января произошел частный министерский кризис, который едва ли может иметь влияние на ход дел, так как переменились только два министра, а главой кабинета остался тот-же г. Займис. На днях король Георгий посетил остров Санта-Мауру (Левкаду), опустошенный сильным землетрясением, и оказал жителям самое деятельное пособие.